Библейские темы в Mass Effect — Мордин

Бог умер. Бог остается мертвым. И убили его мы. Как мы оправдаем себя, убийц из убийц? Все самое святое и могучее в мире истекает кровью под нашими ножами: кто смоет эту кровь с наших рук? Какой водой мы очистим себя? Какой праздник искупления, какие священные игры нам придется изобрести? По силам ли нам столь великое дело? Не должны ли мы сами стать богами лишь для того, чтобы быть его достойными?

Фридрих Ницше, “Веселая наука”

При обсуждении библейских тем Mass Effect важно ввести в это обсуждение философию. Философия – идеальный способ испытать наше восприятие мира. Теология – изучение религиозных текстов и религиозной философии – лишь один из множества подходов, которыми мы можем воспользоваться при исследовании этих идей.

Это вторая часть серии из четырех статей о персонажах Mass Effect: Гаррусе, Мордине, Легионе и Капитане Шепарде. В рубрике “Выбор персонажа” мы представляем лучших персонажей видеоигр и разбираемся, чем они так запомнились.

Мы решили поднять этот вопрос, потому что Mass Effect, несмотря на сильную склонность к библейской тематике, представляет также противоположный взгляд, отвергающий такие аспекты теологии, как судьба, рок и предопределенность. Во многом они отражены в самой концепции игры – будучи RPG, она позволяет игрокам делать различный выбор, исходя из логики, морали и личной этики. И один из персонажей помогает это подчеркнуть, оставаясь проводником независимых взглядов несмотря на влияние игрока – саларианский ученый доктор Мордин Солус.

В плане образа и внешности Мордин как персонаж просто великолепен. Этот саларианец со старым, морщинистым лицом и быстрой речью выделяется благодаря запоминающимся действиям, которые позволяют ему через диалоги выглядеть одновременно симпатичным и смешным. Мордин типичный ученый и стойкий приверженец принципов Макиавелли в плане того, что цель оправдывает средства – в какой-то степени эта черта у него общая с Гаррусом.

Но в чем Мордин отличается, так это в использовании в качестве основы своих действий не веры, а науки. Его логика холодная и прагматичная, лишенная эмоциональной привязки. Для Мордина важнее общая картина, и именно она, а не испытания веры, движет его действиями.

Использование логики для преодоления испытаний – распространенный сюжетный прием в научной фантастике. Более серьезная фантастика очень тщательно создает последовательную логику для объяснения действий, и довольно часто в качестве преодолеваемого препятствия присутствует тема перешедшей грань науки. Мордин подходит для этого приема не только как ученый и доктор, но и как персонаж, способный преподать важный урок, который значительно отличается от остальной команды. Мордин – “Сверхчеловек”, высшая точка индивидуализма и главенства человечества в мире.

Образ “Сверхчеловека”, как некоторой цели человечества, связан с философией Фридриха Ницше. Его учение родилось из идей Просвещения, эпохи повсеместного отказа от средневековых ценностей и образа мыслей, когда на смену вере и убеждениям нашей воли пришла популярность разума и современной науки. Знаменитое утверждение Ницше о том, что “Бог умер”, относится к ослаблению веры в божественное благодаря Просвещению и приходу на место Бога “Сверхчеловека” благодаря развитию нигилизма, учения о том, что жизнь сама по себе не несет подлинной ценности.

Вспомните, что делает Мордин в Mass Effect 2. Его роль в игре – противовес кроганам, расе боевых пришельцев, чье развитие было подорвано репродуктивным заболеванием, известным как Генофаг. До событий серии Mass Effect в галактике произошло событие, названное Восстания кроганов. Раса Мордина, саларианцы, разработала Генофаг – биологическое оружие, которое влияло на частоту рождения кроганов. В сущности из-за резкого снижения успешных рождений кроганы стали вымирающей расой, что прекратило восстания и сделало способных к деторождению женщин ценным из соображений выживания активом .

В ходе событий Mass Effect 2 стало известно, что у кроганов начал развиваться иммунитет к изначальной форме Генофага. Специальная группа саларианцев, в которую входил и Мордин, получила задачу изменить Генофаг, чтобы удержать население Кроганов на стабильном доиндустриальном уровне. Однако, создание вируса с таким эффектом нарушает этические границы науки. Участвуя в подобном деле, Мордин воспринимает Генофаг как неизбежное зло, мирное решение проблемы, без которого вскоре пришлось бы прибегнуть к насилию. В контексте более крупной картины это наилучший вариант.

Следуя разуму и логике, Мордин отражает идеализм Просвещения, веру в науку и себя, а не слепую преданность и эмоции. Мордин берет на себя роль Бога, фактически “убивая Бога” в процессе, взяв на себя решение о праве на жизнь целой расы, которую он определяет как менее ценную. Это на многих уровнях оказывает гораздо более серьезное влияние на Мордина, чем он сам ожидал, и через духовный самоанализ он пытается совладать с последствиями своих действий.

Большая часть этой информации раскрывается в ходе миссии на лояльность Мордина. Он получает сообщение о том, что его бывший студент и коллега, с которым они работали над Генофагом, Мэлон, был похищен кроганским кланом. Прибыв к месту, где удерживают Мэлона, Шепард, Мордин и остальные обнаруживают больницу. Становится ясно, что в ней разрабатывается лекарство от Генофага. На протяжении миссии в этой больнице мы наблюдаем экзистенциальный диалог Мордина и Шепарда, своего рода философскую дискуссию об этичности науки и допустимости применения биологического оружия.

При поверхностном рассмотрении вся миссия проходит через несколько моментов, связанных с этичностью науки, а ответ в конце действительно очень сложный. Один из наиболее запоминающихся среди этих моментов – Мордин, как ученый, горячо критикует тех, кого он называет “грубыми исследователями”, которые работают с живыми подопытными несмотря на высокую вероятность их смерти. Здесь есть некоторая ирония, связанная с собственными принципами Мордина. Но даже несмотря на то, что он помогал модифицировать биологическое оружие, он убежден, что это делалось этично и разумно, поэтому было, по крайней мере с его точки зрения, рациональным и оправданным использованием науки для решения проблемы.

На философском уровне Мордин четко осознает свое навязчивое желание исправить последствия своих действий. Сначала Мордин не сожалеет о работе над Генофагом, полностью оставаясь приверженным мантре “Сверхчеловека”, уверенным в себе несмотря на самоанализ. Но мы видим, как Мордин обеспокоен, вплоть до этической дилеммы, связанной с исследованиями Мэлона: сохранит ли он, а следовательно и Шепард, эти данные, учитывая их происхождение и пролитую при их создании кровь?

В конечном счете Мордин стремится использовать науку во имя лучшего будущего. Он сталкивается с этически сложными вызовами, которые с рациональной точки зрения считает необходимыми. Здесь вступает в дело вторая половина ментальности “Сверхчеловека”. Согласно Ницше, если “Сверхчеловек” в моральном вакууме нигилизма создает новые ценности, нет ничего такого, что при этом не было бы оправдано. Другими словами, “Сверхчеловек” может создать собственную реальность на основе своих ценностей, а не ценностей других.

Естественно, нигилизм – это полное отрицание “смысла жизни” в самом широком смысле. Он серьезно конфликтует с библейской тематикой, утверждая, что единственной целью католической теологии является отражение устаревших ощущений по отношению к несовершенству “рационального” мира. Задача “Сверхчеловека” – создать этот смысл самому, без направляющей руки. Для Мордина жизнь не имеет смысла, только наука. Его взгляды на жизнь главным образом основаны на логике и на вере в то, что жизнь следует определенной схеме, которую можно выявить при помощи науки.

Mass Effect 2 ставит перед Мордином моральную дилемму, но в Mass Effect 3 он приходит к выводу, который меняет его образ мышления, частично благодаря способной к деторождению кроганке Бакаре, получившей позывной “Ева” – еще одна отсылка к Библии. Дискуссии с Евой показывают, насколько Мордин травмирован своей ролью в стабилизации Генофага и демонстрируют ее подозрения в том, что его работа по его лечению в связи со вторжением Жнецов – своего рода путь к раскаянию. В данном случае Ева, казалось бы, позволяет сделать вывод, что у Мордина произошла переоценка ценностей вследствие отказа от нигилизма и мантры “Сверхчеловека”.

Но поступки Мордина не демонстрируют никаких сожалений. В них он все еще предан принципам “Сверхчеловека”. Работа Мордина над излечением Генофага благодаря Еве снова отправляет его на путь ответственности за свою собственную судьбу. Он твердо уверен, что должен исправить собственную ошибку, любой ценой разработав лекарство, так же твердо, как был уверен в сохранении эффективности Генофага против кроганов. Изменяется логика его обоснований. Мордин воспринимает Жнецов как реальную угрозу, и если Ева сможет выжить, она сможет стать для кроганов стабилизирующим фактором, который изменит будущее кроганов. А в своих словах он меньше сосредоточен на “общей картине”.

Мордин утверждает, что судьба кроганов зависит от слишком многих переменных. Эта перспектива, помноженная на его собственные принципы, в какой-то степени позволяет ему потешить собственное эго. В самых драматичных сценах, связанных с завершением сюжетной линии Генофага, Мордин остается верен своим планам независимо от того, насколько эти переменные в дальнейшем изменят ход сюжета. Рекс или Ева могут умереть, но для Мордина главное – Генофаг, его триумф самоудовлетворения – своего рода власть над миром.

По большому счету, Мордин не меняется, он лишь признает, что совершил ошибку. Поначалу это выглядит как экзистенциальный кризис и путь к искуплению, но вера в то, что мир что-то значит, лишь будучи исправленным им самим, у Мордина сохраняется. Его действия – отчаянная попытка человека, ответственного за собственную судьбу, доказать превосходство над презренной моралью. Оставаясь верным индивидуализму и человеческой слабости, он снова использует свою логику для исправления “ошибки” с модификацией Генофага, которую он помог создать. Через свои идеалы Мордин оправдывает свои действия независимо от цены полученной пользы для себя и мира. Он просто надеется заменить Бога лучше.

Пожалуй, вполне уместно, что как и в случае с Гаррусом, судьба Мордина привязана к этике Шепарда. Согласен ли капитан с тем, что цель оправдывает средства? Даст ли Мордину шанс на собственный путь искупления, или Шепард сам “Сверхчеловек” и хочет убить Мордина исходя из собственных взглядов на гуманизм? В конце концов, “Сверхчеловек” в отсутствие божественной морали создает собственные ценности, и часто они соответствуют нигилистическим тенденциям наибольшего значения личных интересов.

В сюжетной линии с Генофагом Шепард вынужден сделать выбор, и есть некоторая ирония в том, что его последствия могут стать такими же нигилистическими, как у Мордина. Саларианцы предлагают Шепарду сделку – они поддержат его против Жнецов, если он откажется распространить лекарство. Останется ли игрок верным своей морали по личным причинам, или примет решение исходя из потребностей текущего момента? Вся ветка, связанная с Генофагом – своего рода философский конфликт, этическая дилемма, разрешение которой зависит от множества факторов: кто возглавляет кроганов, выживает ли Ева. И у игрока действительно могут быть сильные аргументы пойти против собственной морали.

С точки зрения Мордина это становится личным предательством, которое в конечном счете тоже относительно. Действительно ли Шепард верит, что у него нет другого выбора, кроме как принять сделку, и хочет ли контролировать мир и преследовать лишь свои личные цели, как это делал Мордин?

Судьба Мордина также связана его философскими взглядами. Пожалуй, наихудшим вариантом является единственный, где он выживает. Перед лицом Шепарда он предает свою собственную мораль, передавая свою судьбу в руки другого, что полностью противоречит его убеждениям. Какой сценарий наилучший – обсуждаемо, но оптимальный итог конкретно для Мордина – успешное излечение с самопожертвованием по собственному выбору. Вмешательство Шепарда, который убивает Мордина за дерзость несогласия с ним, пожалуй, можно назвать исходом, наиболее уместным с точки зрения “Сверхчеловека” по единственной причине: он показывает, что Ницше был прав. Бог умер, и его место заняла относительная мораль человечества.

Этот вопрос глубоко переплетается со всем развитием образа Мордина. Во всех шутках, скороговорках и этических спорах мы видим глубоко несовершенного, но совершенно логичного персонажа, который борется не только за определение своей зыбкой морали, но и за ответственность за свои действия как личности. Мордин надеется уничтожить Генофаг, но в процессе он уничтожает Бога и оставляет мир в руках “Сверхчеловека”, будь то он или Шепард.

Эгоистичную и нигилистическую природу “Сверхчеловека” часто критикуют за относительную мораль. В конце концов, такая изменчивая мораль может быть причиной этически спорного поведения, как показывает тот же случай с Генофагом. Для Мордина и в какой-то степени для игрока он служит своего рода бунтом против этических стандартов, заданных внешней моралью. Отказ от морали служит отказом от Бога, выбором самостоятельного формирования своего будущего на основании собственных ценностей независимо от последствий. Мордин оспаривает стандартные христианские принципы доброты и милосердия к человеку. В этом плане он служит противовесом темам искупления или божественного вмешательства. Мы сами способны изменить мир.

Конечно, несмотря на силу индивидуализма, у Mass Effect есть третий путь для тех, кто не стремится к искуплению и не ищет личной значимости. Во всех вопросах и этических конфликтах, с которыми сталкивается Мордин, иногда вмешивается сама судьба. Это покажет наш третий персонаж. Бывает, что для достижения мира нужен спаситель…